Полевая почта сержанта Шубина

15 февраля страна отмечает очередную дату вывода советских войск из Афганистана. Прошло тридцать лет, как наши солдаты покинули горячую точку и закончилась война. Но эти годы еще долго не будут забыты, потому что стали горем для тысяч матерей, потому что живы еще многочисленные участники тех событий. Подвиг советских солдат в Афганистане является страницей истории нашего государства, и каждый из них — живой свидетель войны, на их примере мы вправе воспитывать нынешнюю молодежь.
Слобожанин В.С. Шубин — один из воинов-интернационалистов. Всю жизнь живет и работает в нашем городе, сейчас на пенсии. Воевал, награжден, после демобилизации трудился — история, как у многих его боевых товарищей. Единственное, не как у всех — его боевая медаль «За отвагу». Он получил ее спустя 34 года после возвращения из Афганистана. Как говорят в таких случаях, награда нашла героя. Накануне юбилейной даты мы побывали в гостях у Вячеслава Сергеевича. Ниже — рассказ о том, каким был его Афганистан.

— Закончив десять классов родной четырнадцатой школы, я устроился на фанерный комбинат «Красный якорь» в цех ширпотреба. Там проработал до призыва в армию. К тому времени у меня был первый разряд по боксу, который я получил, занимаясь в секции Г.Г. Буланова. Осенью 1980 года начался призыв, и я пошел служить в армию. Призывной комиссией был определен в ракетчики, однако почему-то целый месяц нас держали на сборном пункте в Котельниче. Вместе со мной никак не могли дождаться отправки в часть еще около восьмидесяти парней со всей области. Выяснилось, что в большинстве это такие же, как я, спортсмены: борцы, лыжники и так далее. Нам ничего не говорили, не объясняли, но и долго не отправляли в войска. Слухи про нас ходили самые разные, вплоть до того, что скоро нас распустят по домам. Но не тут-то было. Однажды приехали офицеры в голубых беретах, нас построили и сообщили, что мы едем служить в Ашхабад. После месяца ожидания наша команда была рада отправиться хоть на край света.
В Туркменистане начались наши армейские будни. Гоняли там крепко. Занятия и физподготовка — каждый день. Лазить по сопкам в кирзовых сапогах не сахар. Здорово выручала моя спортивная подготовка на гражданке. Каждую субботу был марш-бросок в полной экипировке с камнями за спиной. Лезем в гору и обратно. К чему нас готовили, было понятно, но никто ничего не говорил. Через пять месяцев после учебки мне присвоили звание младшего сержанта. Однажды приехал высокий начальник и, увидев наши изнуряющие тренировки, распорядился сменить нам кирзачи на армейские ботинки. Они хоть и удобнее, но ужасно тяжелые, особенно, если намокнут. Позднее я купил себе обычные вьетнамские кеды, но это было уже за речкой.
Однажды нас подняли по тревоге, закинули в машины и повезли на аэродром. Никто ничего не объяснял, но тут уже всем было понятно, куда мы едем. Утром за нами пришел борт. Ил-76 гостеприимно открыл заднюю рампу, погрузились, и на взлет. Сели в Шинданде — это город одноименной афганской провинции. Здесь уже все было по-другому. Если в учебке многое по уставу, то в Афгане — нет. Форма на военнослужащих потрепана, многие не бриты, обувь неуставная. Кто-то нас в шутку радостно, но обидно поприветствовал. Было очень напряженно. Земляков рядом не было. Спустя некоторое время, я все же встретил Леньку Помелова из Слободского. Он был на полгода старше меня призывом. Мы очень обрадовались встрече.
Времени на раскачку и адаптацию не было. На аэродроме нас встретил прапорщик и тут же повез на боевую точку. Нужно было менять дембелей. Нашей задачей было охранять автомобильные колонны от Фараха до Дилорама. Я был заместителем командира взвода в составе десанта МТ-ЛБ — многоцелевой тягач легкий бронированный. Хорошая машина, на башне пулемет, экипаж восемь человек. Дежурим на точке, при подходе колонны грузовиков по рации приходит сообщение: «Точка, встречайте ленточку, дайте пять коробочек». На пяти единицах техники выдвигаемся на охранение.
Боевое крещение принял 5 мая, сразу после прибытия в Афган. Была задача — прикрыть головную машину. Обычно душманы били в голову колонны, чтобы остановить движение. На бронированной технике мы вставали по бокам грузовика и проводили его через перевал, закрывая собой от удара. Протаскиваем через перевал первую машину, возвращаемся обратно, затем середину колонны. Далее таким же макаром сопровождали другие автомобили. Колонны обстреливали не каждый раз. Но в первое боевое дежурство нам не повезло. Бой начался, как только машины поднялись на перевал. Тактика духов — внезапный и быстрый удар. Наша задача — рассредоточиться и отразить огнем нападение.
Помню ощущения первого боя: страха не было, не было паники. Все пролетело, как один миг. Пришел в себя, когда мы уже прыгали в укрепления врага и видели его отступавшим. Выскакивали из «эмтээлбешки» и прыгали с брони, как ошпаренные. Накрыли духов шквальным огнем, стреляли из всего, что стреляет. Стрельба, мат, крики. Не знаю почему, но в какой-то момент все закричали: «За Родину!» Словом, опыт приходил не сразу. Наш расчет в том бою не пострадал, а вот колонну разбили. Причем, в машинах ехали новобранцы, такие же, как мы, молодые бойцы, только после учебки.
То лето в Афгане выдалось жарким, потери были большие. Мы каждый день сопровождали колонны: шли топливные наливники, грузовики с боеприпасами. В июне из нашего расчета погибли Сережка Еватанцев из Узбекистана, Миша Солдатенко с Украины. Я потом к нему на родину ездил, был на могиле. Двое ребят подорвались на мине. Остались живы, но одному оторвало ногу, другой остался без глаз. Погибших обычно забирала авиация. Когда убило ребят из моего экипажа, после боя прилетели две вертушки: Ми-8 сел, а двадцать четверка в воздухе барражирует, прикрывает. Мы парней на борт занесли, положили, и вертушка тут же ушла. Больше мы их не видели. Стоим, ревем. Отслужили больше полгода вместе, а тут в один миг — смерть и расставание.
На своей точке мы жили примерно по три месяца, затем ненадолго выходили в мирную зону в Шинданд. Пополняли боекомплект, провизию — и снова в горы. Быт был суровый, военно-полевой. Из камней выкладывали блиндаж, сверху натягивали брезентовый тент обычно от ГАЗ-66. Из ящиков колотили стол и скамейки, в углу полевая кухня, здесь же боекомплект и запасы провизии, тут же и спали. На таком пространстве размещалось шесть человек. Готовили своими силами. Молодое пополнение старались беречь. Первое время в бой без нужды не брали. Давали время осмотреться, нагружали больше по хозяйственной части.
Два раза наше подразделение ходило на караван. Так называли операции по уничтожению колонн противника. Приходила информация, что ночью через перевал духи будут перевозить оружие и боеприпасы. Мы заранее выдвигались на место и устраивали засаду. Они ходили тоже с охранением, поэтому всегда завязывался бой. Ездили они на старых грузовиках-иномарках. Мы из называли барбухайками. Все украшены разными висюльками. Помню, смотрю в прицел башенного пулемета, а цель не вижу. Темно. Прошу своего сослуживца Вовку Дудырева, дескать, наводи ствол руками. Дальше по трассерам сориентировался. «Ну как, — спрашивает, — видишь цель?» Отвечаю: «Вижу. Горит!» Словом, сожгли мы колонну со взрывчаткой. В другой раз духи на ишаках перевозили наркоту и тоже не прошли.
За полтора года службы я, слава Богу, не был ранен. Правда, была контузия, но все обошлось даже без госпиталя. А вот из тридцати пяти человек расчета нашей точки вернулись домой живыми не больше половины.
Перед самым дембелем была еще одна интересная операция. В провинцию Герат приезжал на то время лидер Афганистана Бабрак Кармаль. Видимо, стало известно, что будут провокации и покушение на него. Нас кинули на усиление и охрану мероприятий с его участием. У нас уже сумки домой упакованы, можно сказать, мы гражданские люди, а тут такой приказ. Как пить дать — попадем в заваруху. Очень не хотелось перед отправкой домой погибать. Но, к нашему счастью, все прошло мирно, без единого выстрела.
Обратно летели уже на гражданском ТУ-154 в мягких креслах. На всю жизнь запомнил тот рейс. Летели ночью. В какой-то момент в салон вышла стюардесса, красивая такая, и говорит: «Уважаемые пассажиры, московское время 11.45. Наш самолет только что пересек границу Советского Союза». Полный самолет дембелей, что тут началось! Все повскакивали с кресел, давай обниматься, крики «Ура!» Все, мы дома! Самолет сел в Ашхабаде, оттуда поездом мы добирались до Ташкента, потом в Свердловск и еще с очередной пересадкой в Киров. Но это была самая приятная дорога. Из Афганистана выехал в парадном кителе. Там жара, а в Свердловске в ноябре минус 20 градусов по Цельсию. В Кирове такая же погода. На слободской автостанции я вышел из автобуса и пошел на родную Демьянку пешком, несмотря ни на какой мороз. Ощущения эти не описать. Мать потом призналась, что чувствовала мой приезд, места себе не находила. Я ведь ее не предупредил, что домой еду. Выглянула в окно, а там солдатик в берете идет, весь скукожился от холода. Пригляделась, а это Славка ее.
Матери из Афгана писал регулярно, но про войну — ни слова. Не расстраивал. Сообщал, что, дескать, помогаем афганскому народу поднимать страну. Мол, детский сад строим, раствор месим. Мои конверты она получала с пометкой «Полевая почта 83255». Альбом с фотографиями у меня, к сожалению, отобрали. Мы по неопытности фотографировались на фоне военной техники. А такие снимки вывозить было нельзя. Поэтому на память осталось всего пара фотокарточек.
После демобилизации вернулся на родной «Красный якорь» в паросиловой цех, где проработал около десяти лет. Как-то встретил боевого товарища по Афганистану, он предложил мне работу в инкассации, сказав, что боевые ребята там очень нужны. В 2000 году по контракту с другим афганцем поехали служить в Чечню. Там опыт боевых действий в горах очень пригодился. В нашем подразделении примерно половина парней была после Афгана. В 2016 году пришло время менять удостоверение участника боевых действий, и я задал в военкомат необходимые документы. Ответа все не было. И вот, спустя время, сообщают, что мне до сих пор не вручена медаль «За отвагу». Через 34 года получил из рук военкома эту боевую награду. Все происходило в ДК им. Горького в торжественной обстановке. Наградного листа я не видел, поэтому сказать, за какую именно операцию был представлен к награде, не могу.
Если бы жизнь можно было прожить заново, при этом кое- что в ней поменять, Афганистан я бы не вычеркнул ни за что. Слишком многое с ним связано, людей хороших много повстречал. В субботу мы с друзьями вновь соберемся вместе, чтобы увидеться, вспомнить нашу военную молодость и своих боевых товарищей, которых нет с нами.
Записал Евгений Рычков.
Фото автора и из архива В.С.Шубина (на фото справа).