Место назначения — Чернобыль

2
165

26 апреля 2006 года, в день 20-летия катастрофы на Чернобыльской АЭС, в нашем городе в сквере на пересечении улиц Ленина и Вятская был заложен первый камень будущего памятника слобожанам-чернобыльцам. Почетное право произвести закладку камня было предоставлено ликвидаторам аварии В.А. Жукову и Р.А. Таймасову. Полтора года спустя, в сентябре 2007 года, благодаря настойчивости председателя Слободского отделения Союза «Чернобыль» России Ю.Д. Ложкина на этом месте был воздвигнут и сам памятник. На нем высечены слова: «Слобожанам-ликвидаторам чернобыльской катастрофы от благодарных земляков». 286 слобожан принимали участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. К сожалению, многие из них, в том числе Владимир Аркадьевич Жуков и Юрий Дмитриевич Ложкин, став инвалидами вследствие радиационного облучения, очень рано ушли из жизни.

Р.А. Таймасов по просьбе корреспондента «ЦГ» пришел к памятнику, чтобы вспомнить их добрым словом. В июле-сентябре 1987 года он тоже побывал в Чернобыле, с честью выполнив свой гражданский и воинский долг, награжден медалью «За спасение погибавших». Когда в начале 90-х годов вышел Федеральный закон о социальной защите граждан, пострадавших в аварии на Чернобыльской АЭС, то Р.А. Таймасов наладил сотрудничество с областной организацией Союз «Чернобыль» и составил картотеку с именами всех слободских чернобыльцев. В нашем городе был создан актив чернобыльцев, члены которого раз в неделю вели прием ликвидаторов. Каждый из них мог обратиться сюда со своими вопросами. Р.А. Таймасова все знали как лидера чернобыльской организации в Слободском.
Он рассказал: «Наша роль заключалась в том, чтобы донести эти вопросы до тех инстанций, которые их должны были решать. К сожалению, карьерный рост на АО «Красный якорь» не позволил мне из-за нехватки времени в дальнейшем заниматься этой работой. Но ее подхватил Ю.Д. Ложкин — человек инициативный и настойчивый. Ему бы еще жить да жить, он доводил дело до конца, много помогал людям, зачастую ставя их интересы выше своих.
Мы, чернобыльцы, все прошли одной дорогой. Нас с Александром Викторовичем Кононовым, который работал на спичечной фабрике «Белка», по одной повестке призвали в Чернобыль. Мы оба закончили Уральский лесотехнический институт, где была военная кафедра, которая готовила офицеров химических войск. Помню, как в июле 1987-го меня после работы в срочном порядке вызвали в военкомат, вручили повестку, на следующий день мы прошли медкомиссию, а через день уже прибыли в Киров, откуда 20 офицеров запаса отправили на поезде в г. Златоуст Челябинской области, где стоял полк химической защиты. Там нас переодели в форму и с военного аэродрома Щагол отправили на самолете в Гомель, откуда мы на машинах добрались до воинской части 44332, расположенной в Белоруссии, в Гомельской области рядом с районным центром Брагин, где нам предстояло служить.
В командование мне дали роту, пошутив, что раз на «Красном якоре» я работал начальником цеха и руководил 200 рабочими, то вполне мог бы командовать батальоном. В процессе службы мы с личным составом 22 раза выезжали непосредственно в зону катастрофы на Чернобыльскую атомную станцию, а в остальное время занимались дезактивацией близлежащих населенных пунктов. Мы сносили ветхие строения, здания, дома, пораженные радиацией, и вывозили на могильники.
В памяти осталась картина – стояло жаркое лето, все цвело и благоухало, а мы автомобильной колонной едем на ЧАЭС через 30-километровую зараженную зону. Впереди и сзади колонны идут специальные машины, которые поливают дорогу, чтобы радиационная пыль не поднималась от колес в воздух и не попадала в наши легкие. Удивляло, что вокруг стояли сады, и висели необыкновенных размеров яблоки и груши – радиация в первый же год повлияла на рост растений. Весь личный состав был строго предупрежден ни в коем случае ничего не срывать и не есть. Бросались в глаза богатые, красивые дома, в некоторых были открыты окна и колыхались шторы. Создавалось впечатление, что там живут люди, но на самом деле давно никого не было – люди выехали уже больше года назад, бросив все имущество на произвол судьбы.
Такой колонной мы доезжали до реки Припять, шли пешком по железнодорожному мосту, затем садились на другие машины и доезжали до атомной станции, где работали от нескольких минут до нескольких часов, в зависимости от уровня радиации. Затем на смену приходили другие, а мы таким же путем возвращались обратно. Из средств защиты на нас были только марлевые повязки – «лепестки». Но особенно тщательно следили за тем, чтобы весь личный состав находился в чистом виде. Мы переодевались и мылись по несколько раз в день, чтобы как можно меньше заразиться радиоактивной грязью и пылью. Максимальная доза облучения человека в день не могла превышать 0,5 рентгена, а за весь период призыва – 10 рентген, во время работы было запрещено курить, снимать маски, действовать не по инструкции.
С того времени прошло три десятка лет, но Чернобыль не забывается. Когда я туда призывался, мне было 33 года. Тогда я чувствовал себя солидным человеком – у меня была жена, двое детей. И не было даже мысли откосить от призыва, отгрести от себя это бремя и остаться с семьей дома. Раз Родина призывает – значит, надо ей служить. Только лишь с годами стала понятна цена чернобыльской катастрофы, оплаченная тысячами человеческих жизней. Да и вообще в молодости не знаешь, как быстротечна и коротка жизнь. И только когда становишься старше, то понимаешь, что нужно двигаться вперед и многое еще успеть сделать».

Надежда Сергеева.
Фото автора и из архива
Р.А. Таймасова.

[adsp-pro-3]

2 КОММЕНТАРИИ

    • нельзя сказать «повезло», если он бывал в зоне заражения. Он, возможно, очень правильно проходил процесс восстановления, очищения. Чернобыль от Черкасс, где мы жили в то время и никуда не выезжали, по воздуху чуть больше 200 км. Из нашего города много людей увозили туда на ликвидацию. Нашего молодого кума, тогда ему было 27 лет, как офицера-пожарника тоже призвали. Многие его друзья давно на кладбище. А Толик Ямковой жив. Потому что тут же, после возвращения из Чернобыля он лечился в больнице для обкомовцев. Зачем-то ему закачивали под кожу воздух. Для чего? Не знаю. И еще лечили по самым поздним продвинутым технологиям. Он сразу после реабилитации уехал из Украины в Узбекистан, чтобы не хватать лишнюю радиацию, все еще летавшую в воздухе пасмами. И там живет. Жив до сих пор. Многие люди не обращали внимания на радиацию. Если не обоняют, не осязают, значит не страшно… И нечего от нее защищаться…
      Тот, кто мудр был и предпринимал меры защиты — живы.
      А тем, ушедшим ради спасения других жизней — вечная память!

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите свой комментарий!
Пожалуйста, введите здесь свое имя.