Сергей Шуклин: «На моей родине не должно быть бедных — так считал Ксенофонт Анфилатов»

0
275
Сергей Шуклин: «На моей родине не должно быть бедных - так считал Ксенофонт Анфилатов

IMG_8975Слобожане могли заметить — на фасаде здания бывшего Анфилатовского банка (более известного как «ЗАГС») ведутся интенсивные восстановительные работы. Здание сменило собственника, и многие обеспокоены дальнейшей судьбой этого исторического объекта. Наверное, более других озабочен известный в Слободском исследователь жизни и деятельности нашего знаменитого земляка Ксенофонта Анфилатова краевед Сергей Шуклин. Мы пригласили его в редакцию, чтобы обсудить сложившееся на сегодня положение дел. — Ну, во-первых, я не считаю себя краеведом. Это, знаете ли, особая каста. А я так – интересуюсь историей города, делами наших предков не ради научных изысканий, а чтобы найти ответы на вопросы, которые жизнь ставит перед городом ныне. И ведь такие ответы находятся. Но их никто не хочет услышать.
— Сергей, что вам известно о планах нового собственника относительно здания бывшего Анфилатовского банка, под чего, так сказать, будут отданы площади?
— К сожалению, пока ничего мне неизвестно. А до революции там было вот что: городская управа (администрация), городская дума, банк (две комнаты), ломбард (полкомнаты), библиотека (другие полкомнаты), три лавки.
Знают ли нынешние люди, что такое ростовщик? Это человек, который давал нуждающимся деньги «в рост» — под высокий процент. По законам дореволюционной России, взимание свыше 12 процентов являлось ростовщичеством и наказывалось в уголовном порядке. Также и с точки зрения религиозной ростовщичество считалось грехом. В Петербурге с этим позорным явлением боролся Родион Раскольников (герой романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» убивает старуху-процентщицу топором).

Ксенофонт Анфилатов
Ксенофонт Анфилатов

В провинции нашелся более человечный и действенный способ борьбы с ростовщичеством. Его предложил наш земляк Ксенофонт Анфилатов. Одна из любимых мною цитат: «Желание мое, как гражданина отечество своё любящего, содействовать пользам общим, дав малокапитальным купцам и ремесленникам кредит, который был бы необременителен. Отчего и гос-ву. и людям, и городу польза была». Он подарил городу банк с начальным капиталом и уставом.
— Что было важнее для дела: капитал или устав?
— Вначале скажу о капитале. Ксенофонт пожертвовал на основание банка 25 тыс. рублей. Что это за сумма для того времени? Строительство шикарного особняка, в котором нынче располагается Дом детского творчества (так называемый дом Анфилатова), обошлось в 8 тыс. рублей. И все же деньги не главное, главным достижением был устав общественного банка, который вошел в первый свод законов Российской империи, сразу за уставом государственных банков. Этот устав копировали множество других городов и сел.
— Как бы то ни было, банк все равно выдает деньги под проценты. И если светский закон начинает карать за превышение 12% роста, то по закону Божьему, православному любой процент грех.
— Да, такая проблема существовала. Семейство Анфилатовых было достаточно религиозным, как, впрочем, и большинство населения в то время. Отец Ксенофонта построил на свои деньги Благовещенскую церковь в Шестакове, чтобы как-то искупить занятие торговлею, прибавлением капитала (что считал менее богоугодным, чем работа на земле). Сам Ксенофонт решил эту дилемму другим путем, на мой взгляд, более продуктивным. Надо понять, что он создал общественный банк. Т.е. капитал этого банка принадлежал не ему, а обществу. И конкретный человек, раб Божий Ксенофонт, деньги под процент не давал. Банк дал возможность развитию малого предпринимательства. В 1848 г. в Слободском 20% населения были купцами, 50% — купцами-ремесленниками.
— 70% населения города были купцами?
— Бизнес был семейным. При подсчете учитывался не только глава семьи, но и все домочадцы. Так оно и было – все были при деле. До открытия общественного банка «малокапиталистым» купцам и ремесленникам приходилось туго. Как говорят документы того времени, ремесленникам приходилось бежать от своих семей, а у купцов вся прибыль шла на выплату процентов за кредит. Сам Ксенофонт когда-то, еще до того, как «поднялся» на торговле с Америкой, обратился в приказ общественного призрения – просил тысячу рублей на дело. Чиновники отказали. Т.е. я хочу сказать, что с открытием общественного банка мелкий и средний бизнес пошел в гору. Повторюсь, банк принадлежал обществу и выдавал деньги под небольшие проценты, а прибыль шла на увеличение капитала и общественно-полезные нужды: строительство водонапорной башни, мостовой, торговых рядов. Банк доплачивал учителям, младшему медперсоналу, покупал лекарства для бедных, помогал сиротам – фактически это был и не банк, а фонд развития города. Это ощущалось жителями города, поэтому в 1848 году на деньги слобожан была заказана большая икона в серебряном окладе «Ксенофонт и Мария Константинопольские» – покровители благополучной семейной жизни. Ксенофонт Константинопольский – это как раз тот святой, который, как считали слобожане, надоумил нашего Анфилатова создать банк. (Кстати, уже в наше время опять же на деньги простых слобожан была восстановлена эта икона). В практике общественных банков существовал так называемый «вечный вклад» – на помин души. Но автор этого вклада имел право оговаривать условие использования процентов с вклада. Понятно, что это было что-то богоугодное, например, приданое для бедных невест. Купец Салтыков сделал в 1910 году крупный вклад денег с условием, чтоб с 2010 года проценты тратились на что-то общественно-полезное. И Ксенофонт Анфилатов, и купец Салтыков считали, что банк будет вечным. И по простым арифметическим расчетам, к нашему времени этот общественный фонд развития города обладал бы невероятными финансовыми ресурсами. Но в 1918 году все банки были национализированы.
— Сергей, я знаю, что Вы одержимы идеей воссоздания общественных банков по типу анфилатовского. Вы считаете, это реально?
— На мой взгляд, это необходимо. На чем держится экономическое могущество страны? В США и Западной Европе от 50 до 70 процентов — это малый и средний бизнес. У нас все из него бегут, потому что нет защиты, нет стержня в виде общественных банков. Во времена расцвета общественных банков Россия обгоняла по темпам развития всех, в том числе и США. И это при невысоких процентах, и это конкретный патриотизм.
— Это Вы к чему?
— В последнее время россияне озабочены поисками национальной идеи, много говорится о национальных проектах, на уровне регионов ищутся какие-то «фишки», темы, бренды, которые бы позволили вырваться вперед других. Но почему-то тема общественных банков не только не находит поддержки – она не обсуждается в обществе. А мне бы очень хотелось, чтоб такая общественная дискуссия началась.
— Конкретно по зданию, в котором раньше располагался Анфилатовский банк. Вы хотите, чтоб там снова открылся банк по анфилатовскому уставу?
— Нет, так, сходу, конечно, не получится. Для начала было бы очень неплохо открыть там музей общественного банка. В год 200-летия основания банка музеем и мной была создана выставка. Она стала одним из победителей международной премии «Интермузей», хотя работала всего 4 месяца. Но выставка — она была, и нету. Музей же совсем другое дело. Меня поражает сложившаяся ситуация. Каких только музеев в России нет: музей мыши, музей Бабы Яги, музей утюга, музей чертей. Конкретно в нашем городе существует музей Яна Райниса. Я ничего не имею против этого латышского поэта, но он у нас пробыл 3 года и далеко не по своей воле. Что он сделал для Слободского? А вот музея Чайковского или Анфилатова до сих пор нет. А ведь Ксенофонт Анфилатов был не только удачливым купцом. Это была интересная личность, фигура общероссийского масштаба. Подумайте только, Анфилатов знал Радищева, Чайковских (благо они рядом жили), общался с графом Румянцевым (библиотека которого послужила основой государственной библиотеки, известной как «ленинка»). Был женат на дочери богатейшего купца из Архангельска, переписывался с

1910 год. Празднование 100-летнего юбилея Анфилатовского банка
1910 год. Празднование 100-летнего юбилея Анфилатовского банка

императором Александром I. А его детище – общественный банк? В 1910 году г. Слободской поздравляла вся Россия. Текст многочисленных поздравительных телеграмм был примерно такой: «Поздравляем слобожан и самих себя, что был такой купец Анфилатов, который придумал такое для простых людей».
Если мы вспомним его и его дела – он опять будет помогать городу. Ну, на первых порах хотя бы откроем музей. Экспонаты есть (с выставки 2010 года). Помещение есть. И не какое-нибудь, а в том самом здании, где когда-то находился этот банк. Только за это помещение еще надо будет побороться. Не понимаю, почему я борюсь в одиночку, почему это не надо банкирам? Ведь Ксенофонт Анфилатов – это для них знаковое имя. Если они банкиры, а не ростовщики.

Вопросы задавал
Валерий ТАРАСОВ.

[adsp-pro-3]

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите свой комментарий!
Пожалуйста, введите здесь свое имя.